ВОЙНА. МАРИУПОЛЬ. 2022 год,
или
Военная операция, в которой не пострадало мирное население

Посвящаю моим любимым, 
отнятым этой войной

      
Глава 10

Поход к Оле

Вечером я обратила внимание на усиливающийся кашель бабушки. Мама тоже давно болела, но она принимала противовирусные таблетки «Арбидол», его привезла из Москвы сестра. Бабушка заболела позже, и таблеток уже осталось мало. Я стала рыться в аптечке, искать лекарства. Нашла гомеопатию «Афлубин» 2017 года. Посмотрела на срок годности – 5 лет, до 2022 года. Поблагодарила про себя Бога. Стали для профилактики принимать все, кроме Яси. Он отказался. На следующий день решили еще сходить к крестным и попросить антибиотики и прибор для измерения сатурации – уровня кислорода в крови. Конечно, если у них все это будет.

7 марта. Идем за лекарствами к родственникам. Оля и Саша живут в доме на Морском бульваре. По дороге видим магазин, где брали в последний раз туалетную бумагу. Он разбит. Строительный, в который заходили в первые дни приезда, – тоже. Не задеты только окна библиотеки и баптистской церкви. Указываю сестре на библиотеку, она грустно улыбается: «Да, везде прилетает, а сюда нет. Везде война, а здесь островок мира». Конечно, было понятно, что окна целы не потому, что их война обходит стороной, а потому что там нечего брать. Но верхние этажи этих девятиэтажек были сожжены самой настоящей войной. Что же касается баптистской церкви, то, скорее всего, она осталась цела из-за того, что располагалась с другой стороны дороги, в частном секторе, по уровню намного ниже высоток. Если смотреть со стороны бульвара, то видна была только ее треугольная крыша. Основная часть здания оставалась за склоном.

А вообще, это была не крыша, это был верхний этаж. Он представлял собой по форме гигантский стеклянный вигвам, в котором был парадный вход. Вход соединялся с бульваром мостиком на уровне проезжей части. Когда я заглянула за ограду, чего раньше не делала, то поразилась продуманности постройки. Там, в глубине склона, открывалось взору огромнейшее прямоугольное здание еще в два этажа вниз, скрытое от пешеходов. Эта «крыша» на самом деле не покрывала всего прямоугольника, а являлась только средней частью здания и его третьим этажом. По обе стороны «вигвама» крыша была плоской. Мне почему-то подумалось, что есть в этом некий обман. Постройка была такова, что не привлекала лишних взглядов. И люди, не имеющие к ней отношения, не могли без пристального внимания увидеть ее истинных размеров. А они ошеломляли! Я бы тоже так и не обратила на это внимание, если бы не особый случай, о котором чуть позже.

Родные встретили нас очень тепло, как всегда. Олина мама, тетя Галя (и родная сестра нашей бабушки), тоже сейчас жила у них, но она была в тяжелом состоянии после перенесенной коронавирусной инфекции. В детстве мы с сестрой и бабушкой часто приезжали к ней в гости из другого города, к морю на летние каникулы. В ее частный дом, недалеко от проспекта Ленинградский, как нам рассказала Оля, в самые первые дни войны прилетел снаряд и пробил крышу.

Крестные снабдили нас антибиотиками, нашли для нас сатуратор. Узнав, что племянники соскучились по соку, нашли на балконе и его. Нам очень с ними повезло. Сколько мы себя помним, они всегда нашей семье помогали – порядочные и отзывчивые люди. И именно потому, что в Мариуполе живут наши родные, мама 15 лет назад переехала в этот город. 

На обратном пути я замечаю, что жители дома по Морскому бульвару готовят общее блюдо. С некоторых пор у них стало все общим - общий стол, общий биотуалет, поставленный у подъезда, общая еда. Беда сближает, вот и они казались большой семьей, так как уже давно жили в общем подвале. Когда после авиаудара 5 марта с двух сторон дома вылетели окна на тротуар, они также сообща подметали улицу. Они мели вокруг своего жилища несмотря на то, что везде уже царила разруха. Они старались сохранить уют и порядок. Я была ими восхищена. Глядя на этих людей, я понимала, что это их противостояние тьме и хаосу. Они сопротивлялись до последнего дня, до того момента, как их дом сгорел, и они разбрелись кто куда. Именно уютный и обжитой подвал этого сгоревшего дома приютил и нас в ночь, когда полыхал наш.

На следующий день соседи тоже подготовили и передали для нас лекарства. У Наташи, соседки сверху, нашлось что-то противовирусное, Рузанна, соседка со второго этажа, нашла три таблетки доксициклина. Лекарствами нас обеспечили.

Глава 11

8 марта

8 марта военные нам сделали подарок. Стреляли и с одной, и с другой стороны мало.  Во время приготовления завтрака к нам подошел совершенно незнакомый парень с мешком, из которого он достал горсть конфет и протянул сестре, потом также горсть конфет протянул мне. Он поздравлял таким образом всех женщин, которых встречал. Наверное, он был из нашего или соседнего дома. Мы радовались, хоть и понимали, что конфеты ему достались – когда вскрывали магазины.

В этот праздничный день мы тоже решили пойти на грабеж. У нас закончились свечи. Темнело рано, и приходилось во тьме и холоде сидеть с шести вечера. Еще мы надеялись раздобыть влажные салфетки. Мы вышли на улицу и двинулись с детьми по направлению к проспекту Победы.  Увидели магазинчик, в котором провисло перекрытие из-за попадания снаряда. Зашли. Там было много красивых блокнотов, лежавших на полках и валяющихся на полу, еще были подарочные пакеты, сервизы, кухонная утварь. Мы искали свечи и салфетки. Но этого там не было.  Мы дошли до «АТБ» - единственного магазина, окна которого остались целы. На дверях имелась надпись, которая гласила: «В подвале люди, дети, сотрудники. Кто сунется – получит хороших люлей». Как ни странно, но, видимо, на тот момент это помогло, и магазин не тронули.

Мы дошли до перекрестка. Пожилой мужчина, увидев нас с детьми, сказал, чтобы мы обошли подальше остановку -- там лежит труп. Со второго этажа дома, у которого мы находились, прокричала старушка. Ее окно было разбито, и она просила занести ей с улицы какой-нибудь кусок картона, чтобы закрыть дыру. Сестра побежала искать, я осталась с детьми.  Вернувшись, Таня сообщила, что старушке помогла. Однако ее соседка сказала, что это не первый картон, который ей носят люди, что она уже несколько дней не в себе. 

Мы пошли обратно. Я вспомнила, что как-то на праздник брала свечи в магазине «Натали». Он был по пути.  Мы дошли, перелезли через выбитые окна пластиковых дверей. Я пошла к кассе, так как за ней раньше на стене висели свечи для торта. Конечно, их не было на своем месте, но под кассой ваялись груды всевозможной канцелярии. Я минут пятнадцать рылась в этой куче и отыскала достаточное количество упаковок свечей.  Какие-то были поломаны, но я брала все, что находила. Сестра с детьми рассматривала игрушки, сувениры и книги. Светозар хотел что-то взять, но сестра не разрешила. Яська (Ярослав) ничего не брал сам. Он решил, что не хочет портить себе карму воровством.

Когда мы вернулись домой, то выяснилось, что Таня взяла два маленьких блокнотика, а Светозару не взяли ничего. Мне стало жалко ребенка. Я рассудила, что во время такого ужаса и разрухи, он имеет право себя порадовать. 

Предложила вернуться, чтобы Светозар выбрал все, что захочет. Мы отправились во второй заход. В этот раз мы долго бродили и смотрели.  Мы решили взять то, что сможет скрасить наши дни здесь и сейчас, занять нас и отвлечь.

Светозарка выбрал себе два слайма, скакалку для одной ноги, маску и фигурку марвеловской Черной пантеры. Я взяла несколько блокнотов, ручку, разукрашку для детей и картину по номерам. Даже Яся в этот раз разрешил себя порадовать маской Анонимуса. Но только лишь ей! Чтобы сильно не испортить карму. Сестра увидела большую розовую коробку с куклой Барби. Основную часть в коробке занимали ее разнообразные наряды. Таня стояла и долго на нее смотрела, а потом все-таки взяла. Я спросила: «Зачем она тебе?». Она ответила: «Такая красивая! Я подарю ее Наташиной дочке Ане. Сегодня же 8 марта!»

Потом мы услышали приказной голос с улицы: «Всем выйти наружу! Иначе буду стрелять». Это был украинский военный. Мы стали выходить, он помогал. Когда все «посетители» покинули магазин, а там были, конечно, не только мы, он что-то забросил внутрь и ушел. Что это было, нам не известно. Только на улице мы увидели, что Светозар стоит без игрушек. Он был очень расстроен. Мы спросили у него, где вещи? А он ответил, что так сильно испугался, что его сейчас расстреляют, поэтому выкинул все, поднял ручки вверх и пошел к выходу.  

Таня снова зашла с ним в магазин и собрала его добычу.

Затем мы зашли в аптеку в поисках влажных салфеток, потом в магазин бытовой химии. Их нигде не было.  Полки были пусты и разграблены.

По дороге домой находился еще один магазин игрушек – «Алладин». Мы в него не заходили.  Но я обратила внимание на пожилую женщину, которая стояла у дверей с большой продуктовой тележкой, полностью набитой игрушками. Мы совершенно случайно узнали, что это был далеко не первый ее поход в магазин. Как она хотела воспользоваться всем этим товаром – загадка. Но вряд ли он ей пригодился в сожженном до основания городе. 

Мы вернулись домой. Сестра оставила для девочки Ани Барби у дверей. Стали рассматривать вещи. Свечи оказались практически непригодными. Они предназначались для торта, и фитиль был не по всей ее длине, а только сверху.  Горела такая свеча всего несколько минут. А вот Светозаркина скакалка – самое полезное приобретение. К ней были припаяны малюсенькие светодиоды, которые заряжались от ее вращения. Таким образом, у нас появился свет, и мы получали его без электричества в сети. Им мы и пользовались впоследствии.
      
Глава 12

Баптистская церковь

Как я уже говорила, у нас не было никакой связи. Телефоны сели практически на следующий день после попадания в трансформаторную будку. Кто-то из соседей использовал powerbank, кто-то заряжал в своем авто. Потом они выходили на бульвар ловить связь или поднимались на верхние этажи, чтобы узнать живы ли близкие и сообщить о себе. У нас этой возможности не было.

Я радовалась, что успела связаться до 2 марта с крымским соседом и попросить, чтобы он позаботился о моих котах. Но волновалась все равно. Сестра тоже разговаривала со своим мужем в последний раз 2 марта. Я понимала, что он очень волнуется: у него под обстрелами жена и два сына, а связи нет. Я стала Тане постоянно «капать на мозги», чтобы она дала весточку. Естественно, она понимала это и сама.

Мы стали интересоваться, где можно в такое время подзарядить телефоны? Нам ответил один из соседей, что он недавно заряжал в баптистской церкви, там есть свой генератор, туда пускают.

Мы пошли. Церковь находилась на Морском бульваре. Когда мы приблизились к парадному входу, то увидели калитку закрытой. Я стала заглядывать за ограждение. Именно тогда я обнаружила ту огромную, скрытую от общего обзора, территорию, расположенную в частом секторе, ниже уровня бульвара.  Внизу было движение, там ходили люди. Я предложила сестре спуститься.

Если подходить к церкви с заднего двора, то дорога частично совпадала с той, которой мы ходили за водой, но храм был ближе и левее. 

У ворот стояли двое мужчин и о чем-то разговаривали. Я их разговора не слышала, так как громко гудел генератор. Подойдя ближе, я поздоровалась и поинтересовалась у одного из них: можно ли нам с сестрой зарядить телефон? Однако в ответ услышала то, что никак не ожидала услышать в церкви – ложь. Мне соврали, сказав, что генератор сломался.

Живя в Крыму с 2014 года, я застала веерное отключение света. Тогда многие переходили на альтернативные источники электричества. И я прекрасно знала звук работающего генератора. Его трудно спутать с чем-либо еще.

Я опешила, не успев что-либо сказать. В эту минуту мне стали кричать, чтобы я быстро отходила с дороги. Сестра меня тянула за рукав. 

Я обернулась, в последний миг успев увернуться от въезжающего на большой скорости на территорию церкви военного транспорта, который был забит вооруженными солдатами до такой степени, что из окон торчали автоматы. Это были военные с синими повязками. Мужчины, стоявшие у ворот, их появлению не удивились, по всему было видно – они их ждали. Машина скрылась в глубине двора. Мы с сестрой вышли за периметр. Я выругалась, мне стало очень противно.

Телефоны мы так нигде и не подзарядили. Но дать весточку Саше (мужу сестры) нам в итоге помогла соседка с первого этажа – Татьяна. Она каждый день поднималась на пятый этаж, чтобы отправить для кого-либо сообщение. Потом телефон сразу выключала, чтобы сохранить заряд. Иногда приходилось быстро спускаться обратно, так как начинались обстрелы, а окон в подъезде уже давно не было. Находиться там было очень опасно. Сообщение для Саши отправилось только на второй или третий день. Потом столько же времени ушло, чтобы получить от него ответ.