ВОЙНА. МАРИУПОЛЬ. 2022 год,
или
Военная операция, в которой не пострадало мирное население

Посвящаю моим любимым, 
отнятым этой войной

      
Глава 6

Без света и воды

В последние дни февраля в Интернете появилось видео с чеченцами, выдвигающимися в Мариуполь. Пошли слухи, что они идут уничтожать националистов из батальона «Азов». Мы надеялись, что они придут, и война вскоре закончится, а мы сможем уехать. 1 марта в российских СМИ сказали об открытых «зеленых коридорах» по двум направлениям – Безыменное и Мангуш.  Но нигде не говорилось, как до этих «коридоров» добраться. Со всех сторон обстрелы, затишья нет. Транспорт не ходит, таксисты не ездят. Выйти же по ним можно только до 2-го числа. Мы бы пошли пешком, я очень была на это настроена, я рвалась домой, но мы не знали, как добраться. Не знал никто. Это был, скорее всего, фейк, так как никакой договоренности между сторонами не было. И вечером по российскому федеральному каналу сказали, что никто по «коридорам» так и не вышел. Не думаю, что люди сидели бы на местах под обстрелами, если бы им обеспечили пути отступления.

2 марта после обеда снаряд прилетел в трансформаторную будку. Электричество пропало, Интернет тоже, перестали работать насосы, исчезла в кране вода.

К этому времени магазины стояли закрытыми. Мы уже встречали на улицах первые трупы, увидели первую сожженную квартиру в нашем районе – снаряд упал в метре от окна на первом этаже дома №12. Потихоньку линия фронта сдвигалась от Восточного к нам. Мир вокруг стал медленно, но верно погружаться в хаос.

Остаться без воды я боялась больше, чем без еды.  Страх, подкрепленный пониманием, что вода в ближайшие дни в кране не появится, магазины не откроются, а запасов у нас практически нет, заставлял испытывать жажду. 4 марта мы в первый раз вышли на поиски питьевой воды. Сестра предложила идти к Оле, нашей крестной и маминой двоюродной сестре. Я настаивала, что надо идти сразу к морю, что там могут быть колодцы. А если их не найдем, то хотя бы из моря наберем для технических нужд. И в любом случае останемся в плюсе. 

Путь к морю был огражден металлическим забором, покрашенным в зеленый цвет.  До прихода войны на лестнице начались ремонтные работы. Этот спуск считался центральным на Левом берегу. Мы вышли к остановке «Бульвар Меотиды», но был такой сильный обстрел этой   территории, что я предложила обойти забор справа. Мы некоторое время спускались по траве, но потом уперлись в ограждения частого сектора. Сестра стала подниматься обратно. Я следом. Не оставалось ничего, как обойти стройку слева, с той стороны, куда летели снаряды.

Спустились. Подошли к морю. Стали набирать. Вода грязная. Сестра полезла на пирс, перебираясь через прутья ограждения, говоря, что, может, там вода будет чище. Я ругалась: все море грязное, завод «Азовсталь» под боком. Потом она исчезла из виду. Я бродила по холодному пляжу. Прошло минут 15. Стала волноваться. Прошла вдоль постройки. Внутри огороженной территории увидела мужчину. Потом увидела сестру и еще одну незнакомую женщину. Это была база отдыха. Сейчас она, конечно, не работала, но территорию охраняли. За забором был старый колодец. В мирное время им практически не пользовались, так как в нем была техническая вода. Но она не была соленой. И сейчас эта вода вполне подходила для употребления в пищу после кипячения.  Мужчина набирал нам пятилитровые баклажки.

Опять мы радовались удаче. Поблагодарили. Стали подниматься. У одного старого домика в частном секторе сидели двое мужчин и женщина. Они спросили, откуда мы несем воду? Мы объяснили. Они попробовали ее на вкус, а потом сказали, что у них в колодце такая же, техническая.  И если мы захотим, то в следующий раз можем набрать у них, так как отсюда ближе. Это была двойная удача. 

Глава 7

Мародерство

Уже практически наверху, у границы частного сектора и многоэтажек, нам встретился на пути мужчина, который, пыхтя и спеша, нес ящик водки. Он добыче очень радовался, как мы воде. Я подумала, что от спиртного еще больше хочется пить, а воды мало…  Но где он достал целый ящик? Зачем ему столько? Оставив позади последнюю ступеньку, взгляд мой упал на толпу людей, роящую, как пчелы, у магазина, окна которого были разбиты. Я сказала сестре: «В магазин, наверное, попало…»  И посмотрела на соседние окна, это были окна магазинчика, в котором мы несколько дней назад покупали туалетную бумагу. Я порадовалась, что здесь, у этой милой женщины, окна были целы. Пока мы несли воду к дому, нам навстречу попался сосед. Он бежал с большим мешком все в ту же сторону, в сторону, где можно было поживиться.

Это было начало мародерства. Вообще-то, в первые дни марта власти Киева раздали всем желающим около двадцати тысяч единиц оружия. Я понимала, что мародерство неизбежно в таких условиях. Но я думала, что оно будет там, а не здесь. Я ошиблась.  В течение нескольких последующих дней были взломаны все магазины, все аптеки и рынки. 

Однажды я решила посмотреть, какие из ближайших домов зацепило, Светозарка пошел со мной. Он очень подвижный и жизнерадостный ребенок. Ему сложно усидеть на месте. И едва он вернулся с улицы с сестрой, как вновь собрался составить компанию мне. Мы вышли. Он показал мне развалины нашей трансформаторной станции, потом мы прошлись к магазину «Мариуполь». Магазин был разграблен. Практически все дома в той или иной степени уже были задеты от прямых попаданий или взрывных волн. Где-то больше, где-то меньше. Воронки можно было увидеть в каждом дворе, и не по одной. В доме № 20 по бульвару Меотиды было попадание на крышу. Вместо верхней квартиры просвечивалась дыра в небо, балкон держался на честном слове. Мы ходили с ребенком по округе и ужасались увиденному. 

Но светило солнце, домой мы не спешили. Мы перешли бульвар. Я увидела открытые двери аптеки, решила, по наивности, может, работает. Хотела купить лекарство от простуды, но аптека была пуста, в ней все было разбито и вывернуто. Рядом находился рыночек, и мы со Светозаром увидели у одного контейнера толпу людей. Грабили очередной магазин. Племянник очень хотел сока, но мы остались в стороне. Еды у нас пока хватало. Была еще надежда, что этот кошмар скоро закончится. Да и стыдно было смотреть на воровство. Я подумала, что, когда уйдет война, не откроется ни один магазин, ни одна аптека, так как их хозяева будут банкротами. Как мама и бабушка здесь будут жить? Тогда я еще надеялась на возможность остаться на этой территории после военных действий, потому что масштабы увечий инфраструктуры еще были преодолимы. 

На улице Азовстальской взрывы стали громче, дальше идти было опасно. Мы повернули в сторону дома. Проходя возле очередного развороченного магазина, племянник все-таки попросился зайти. Мы вошли.  Среди груды битого стекла и мусора маленький мальчик искал упаковку уцелевшего сока. Ничего не нашел, расстроился. И мы пошли домой.
      
Глава 8

Авиаудар

5 марта дом наш пошатнулся, окна в подъезде вылетели, соседские окна, которые выходили в сторону моря, тоже. Девятиэтажка № 38 на Морском бульваре с двух сторон осталась без стекол. Осколки лежали повсюду. Это был авиаудар по остановке «Бульвар Меотиды», – там, где начинался спуск к морю, там, где мы вчера несли воду. Это был первый взрыв, который задел своей волной наш дом. Незадолго до удара, соседи видели на этом месте установку ВСУ. Они подъехали, произвели несколько выстрелов и уехали. А на это место прилетел вот такой ответ.

Вечер. Без света сидеть грустно и скучно. Сестра попросила маму, чтобы она рассказала детям какие-нибудь веселые истории. Мама по образованию филолог. Она пересказала «Дубровского».  Мы удивились, что же ей показалось здесь веселым….? Заулыбались от несуразицы. Потом она стала рассказывать про свое детство. Эту историю мы слышали много раз, но мама любит ее вспоминать. Было холодно. Я пошла на кухню, зажгла газ в духовке и слушала оттуда. 

Глава 9

Без газа

Уже дня три мы наблюдали огонь со стороны завода «Азовсталь». Сестра предполагала, что горит именно он. Но я была уверена, что полыхает ближе. Я оделась, вышла на проезжую часть, перешла улицу, прошлась одну остановку. Горела желтая газовая труба. Где-то рядом с ней был взрыв, она не была разломана на две части, но в ней появились дыры, как в сите. В жилом доме напротив, был разрушен первый этаж. Люди собирали вещи. 

6 марта. Сестра закрывает руками лицо и очень тихо произносит: «Выключили газ, что теперь делать?»

Март бил рекорды низких температур. Временами доходило до –10. Это странно для южного морского города, тем более после теплого февраля.

Мы часто грелись газом. Теперь мы лишились и этого. 
Я побежала на кухню, включила плиту. Оттуда выходили остатки пламени. Я предложила успеть сварить хоть что-нибудь. Детей же надо кормить! Стали чистить картошку, поставили на конфорку. Не успели. 

В подъезде началось движение. Соседи ходили туда-сюда. Сестра вспомнила, что, когда мы переезжали в Мариуполь из маленького шахтерского городка Донецкой области, она по маминой просьбе привезла оттуда самодельную буржуйку, которая раньше стояла у нас на огороде. Спросили у мамы. Мама сообщила, что буржуйка стоит за шкафом. Мама, вообще, у нас запасливая. Никогда и ничего не выбрасывает. Обычно это раздражает - дома груды хлама, - но в военных условиях это пригодилось. Питались все это время мы тоже из маминых запасов: на балконе лежало три мешка картошки, пять или шесть трехлитровых банок с мукой, в шкафу – вкусные соленья и варенья. 

Буржуйку нашли, но у нас не оказалось для нее трубы. Решили готовить со всеми на улице. Спустились во двор. К этому времени там уже у каждого подъезда горели костры с едой. Соседи собирали сучья деревьев, щепки и несли это все в тамбур, чтобы запастись сухими дровами. Я стала помогать. Сестра ждала очередь для приготовления пищи. Дрова в основном несли со стороны остановки. Мы пошли туда же вместе с племянниками.  Вчерашний авиаудар подготовил нам топливо. До этого момента я не приближалась к воронке. Теперь же я рассмотрела все вблизи. Ее радиус был метра два, глубина – метр. Площадь поражения около 60 метров, если не больше.  Обломки зеленого забора разбросало по проезжей части. От кафе «Чайка», находившегося левее остановки, осталась ровно половина. Мы бродили по руинам и собирали все, что может гореть. Это напоминало постапокалиптические фильмы. Нас было много. Мы походили на зомби. В грязной и рваной одежде люди ХХI века. Присутствие детей на фоне изуродованной дороги, зданий и гигантских листов забора, смятых, словно комок бумаги, ужасало больше всего.

Мы принесли добычу и сложили ее в подъезде. Пока этих запасов было достаточно. Позже, сердце мое сжималось, когда все жители округи пилили живые деревья, многие из которых в условиях теплого февраля успели набухнуть почками. 

Кто-то запекал рыбу в фольге, и наш Ярослав сказал, что он такую не любит. В еде он очень привередлив. Мы вытаращили на него глаза, заметили, что ему никто и не предлагал эту рыбу. А одна из соседок выругалась: «Ты еще не знаешь, что такое голод. Вот когда есть совсем нечего будет, и мама, голодая сама, отдаст тебе последний кусок, вот тогда ты так говорить не будешь». Как она была права! Даже тогда, когда мы первый день вышли готовить на улицу, мы не знали, что весь ужас нас ждет еще впереди.